В 1952 году около реки Казарки обнаружен замечательный клад серебряных гривен XI—XIV веков и три серебряные чаши. На чашах имеются интересные изображения. На дне одной чеканным способом изображен стилизованный лев с человеческой головой. Вокруг льва помещен растительный орнамент. На другой изображен грифон с лапами зверя и клювом хищной птицы. Клад сдан в музей.
Информация профессора истории И. П. МИЛОНОВА.
У крутого берега речки Казарки, близ местечка Ендова, тракторист пахал поле. Не заметил, как выпахал медный котел.
Вездесущие ребятишки, ковыряя червяков для рыбалки, наткнулись на непонятный предмет с дужкой. Вытащили медный котел. Тут же принялись потрошить содержимое. Сначала из котла вынули свитки березовой коры и как ненужное разбросали вокруг. Затем извлекли серебряные чаши. Полюбовались на узоры и рисунки: на одной лев с когтистой лапой, на другой грифон с клювом хищной птицы, а уж потом, в третий заход запустив в котел руку, вытащили совсем неинтересные палочки. Увесистые, длинные, на грузила похожие. Штук сорок. И совсем на дне обнаружили пару горстей монет с непонятными надписями Монеты тут же поделили меж собой. Придя домой показали клад старшим. Те у них чаши отобрали. Часть серебряных палочек раздали рыбакам на грузила и поделку блесен.
Участковый милиционер сумел взять все три чаши и только 29 серебряных палочек — денежных гривен. Все гривны поступили в музей. Спустя некоторое время кладом заинтересовался художник газеты «Приокская правда».
Мой интерес был к березовым свиткам. А вдруг эти берестяные грамотки — письма? Находят же их в Новгороде и Москве. Были они и у рязанцев. Ведь сохранились свинцовые и железные писала, предметы царапания букв на бересте. Но рязанская земля — плохой консервант по влажности. А в медном котле упаковка…
Я познакомился с находчиками, выведал у них о подлинном содержимом котла. Похищены были монеты, часть гривен, пропали берестяные грамотки. Увы, березовые свитки сгорели в костре рыбаков, найдены были лишь обгорелые обрывки бересты.
Так пропали, возможно, подлинные письма древних рязанцев.
Инфорация художника и краеведа А. В. АНОШИНА.
За лаконичной информацией о Щигровском кладе скрыта, скорее всего, трагическая судьба владельца упрятанных сокровищ. Попытаемся даром воображения приоткрыть тайну клада, заглянув в бытиё древнего люда рязанского.
Тайна первая
К колодцу, где судачили говорливые бабы, поставив ушата с водой, подскакал всадник. Лошадь тяжело поводила боками. С морды ронялись в снег клочья пены. Всадник, в страхе показывая кнутом на Пронскую дорогу, кричал торопливо, взахлеб:
— Орда скачет сюда. Пронск уже пограбили, избы сожгли. Люда там порезали видимо-невидимо. Спасайтесь! Спасайтесь! Хоронитесь в лесу…
У одной из женщин, черпающих воду из колодца, сама собой вырвалась веревка, и колодезный журавль грохнулся камнем-противовесом оземь. Вразнобой истошно заголосили женщины. Побросав ушата, все метнулись к своему жилищу.
Заунывно, частым потягом ударило деревянное било. Мужики суматошно запрягали лошадей в сани. Бабы таскали узлы со скарбом. Сюда же, в сани, совали люльки с грудными детьми. Кто-то уж спешно скрылся в лесу с узлами за спиной, а то и держа в охапке малолетних. Но не все успели скрыться в спасительном лесу, слишком припозднились иные селяне. Уж во всю прыть скакали по селу мрачные молчаливые всадники на коротконогих лошадях. Они на ходу из-за спины сдергивали луки. Завжикали стрелы, пронзая зазевавшихся селян. Вместе с награбленным вытаскивали из домов больных и старых и тут же, у порога, рубили им головы саблями.
Кровью обагрилось село Щигры. Пономарь Иннокентий успел-таки шмыгнуть в лес незамеченным. Благо, церковь невдалеке от леса. В котомку затолкал медный котел, наполненный сокровенным узорочьем церковным: три серебряные чаши с изображением льва и грифона. Около сорока штук серебряных денежных гривн, пару горстей арабских дирхем и, самое ценное для Иннокентия — это берестяные грамотки: его записи летописные и переписка с епархиальным епископством Рязанским. Бежал к речной ендове торопко. Там он отдыхал от церковной службы, на удочку частенько ловил белорыбицу. Руками из-под крутого берега таскал расклешенных раков. Там он знал потайки леса. Скорее, скорее туда. За его спиной слышался топот спасающихся селян. Вдруг невдалеке послышались пронзительные, полные страха и отчаяния крики женщин. «Догнали-таки, поганые!» Скорее, скорее спрятать узорочье! Подбежал к еловому выворотню. Разлапистые корни, похожие на ладонь с растопыренными пальцами, торчали из земли, образуя нишу. Туда, в нишу, сунул Иннокентий медный котел. Лихорадочно наскреб земли, присыпал схоронку, затем присыпал снегом и потайное место, и свои следы.
Истошные крики совсем рядом. Меж деревьев мелькнули мрачные всадники на коротких лошадках.
