Нужно упомянуть еще об одном шедевре, поистине фантастическом произведении ювелирного искусства из Старой Рязани – миниатюрном окладе креста. Хотя размер его не превышает 4×4 сантиметра, на его поле разбросаны мелкие самоцветы в золотой оправе среди 120 золотых тончайшей работы цветов, каждый из которых, размером меньше двух миллиметров, имеет лепестки, пестик, тычинки и раскачивается на спиральном золотом стебельке. Здесь мы снова видим зарождавшиеся в эту эпоху реалистические тенденции древнего рязанского искусства, определившие почти полное отсутствие стилизации. Ничего подобного этой скани не известно в ювелирном искусстве других княжеств Руси того времени.
Заслуживает внимания один из последних найденных кладов 1966 года (во дворе бывшей воеводской усадьбы Старой Рязани). Он был, вероятно, поспешно зарыт, как и клад 1822 года, в шестой день осады города ордами Батыя. В нем среди прочих ценных вещей особенно значительны серебряные рязанской работы браслеты-наручи, которыми женщины охватывали края длинных рукавов платья. На пластинах наручей на фоне черни размещены разделенные рубчатой золоченой проволокой гравированные изображения гусляра, скомороха с флейтой, пьющего вино, и танцовщицы, а в мелких делениях – птицы, фантастические животные, растительный орнамент. Ясность, совершенство рисунка, точность гравировки, общий декоративный эффект в этих наручах выше, чем на аналогичных, найденных в Киеве и других местах. Это говорит о том, что гравирование по металлу достигло в то время высокого уровня.
Кремль Рязани. Схематический план:
1 – мост через оборонительный ров; 2 – колокольня; 3 – Успенский собор; 4 – Христорождественский собор (старый Успенский собор); 5 – Архангельский собор;
6 – палаты архиепископа; 7 – певческий корпус; 8 – консисторский корпус; 9- кузница и бочарня XVII в.; 10 – конюшня и каретный сарай; 11 – амбары XVII в. („Гостиница черни”) 2 – церковь св. Духа; 13 – западный оборонительный вал; 14 – ограда Спасского монастыря; 15 – церковь Богоявления; 16 – Спасо-Преображенский собор; 17 – „гостиница знати”
Иконы выполнялись в Рязани и в мелкой пластике. Такова миниатюрная, резанная по сланцу икона „Благовещение из Старой Рязани (XII в.) В отличие от сравнительно плоского рельефа таких изображений в произведениях киевской школы (кроме иконы „Уверение Фомы”) в ней очевидно стремление художника в какой-то мере выйти в пространство и придать даже самим фигуркам элементы объемности. Удачны и общая композиция иконы, и тонкая скань узора рамки, контрастно подчеркивающего рельефность изображения.
В Рязани резьба по камню, шиферу отличалась высокими художественными достоинствами. Общепризнанным шедевром мелкой пластики Древней Руси считается икона „Св. Борис и Глеб из Солотчинского монастыря, выполненная на шифере. Она резко выделяется среди других произведений этого рода еще более усилившимися по сравнению с более ранними произведениями тенденциями реализма, выраженными в напряженности фигур и индивидуализированной трактовке лиц, в естественности сдержанных жестов и движения головы. Замечательна в ней уравновешенность и цельность композиции, прекрасно вписанной в границы рамки. Обилие украшений на одеждах и даже нимбах, особенности палеографии, узор рамки, прием увеличения головы главного лица, напоминающий другой шиферный рельеф Старой Рязани – Деисус XI-XII веков, дают возможность датировать икону „Св. Борис и Глеб XII-XIII веками. Характерны в ликах иконы плотно сжатые губы, сдвинутые брови, суровость взгляда св. Бориса. Драматизм изображения здесь, как и на упомянутом Деисусе, является как бы отзвуком драматически напряженной жизни древней Рязани того периода. Можно предположить, что эта икона была семейной реликвией рязанских князей. В конце концов в XIV веке она перешла к великому князю Олегу Ивановичу, который и передал ее в основанный им Солотчинский монастырь.
Старый Успенский собор. Начало XV в. План. Реконструкция Е. Михайловского
Иконы на досках из Старой Рязани до нас не дошли. Сравнительно недавно на выставке древнерусской живописи в Государственной Третьяковской галерее экспонировалась икона „Св. Параскева Пятница” из Рязани. В аннотации она была помечена XV веком, в частности, из-за особенностей надписи на ее полях, которую палеографы датировали серединой этого века. Однако детали самого изображения могут вызвать и представление о более раннем времени. Так, на иконах XV века крест имел стандартную форму, отличающуюся от принятой ранее формы креста, который держит св. Параскева. Обводка нимба св. Параскевы красная и очень тонкая, как на иконах Киевской Руси. Нимб был покрыт золотым узором, рисунок которого известен только на очень древних изображениях святых (например, на миниатюре „Борис Болгарский” из Евангелия учительного Константина Болгарского, XII в.). Монограмма святой тоже допускает раннюю датировку (сравнить „В” на иконе „Еван, Георгий и Власий” новгородской школы XIII в. и на левой части мозаичной композиции „Евхаристия” в Софийском соборе Киева и т.п.). Надписи на полях могли, естественно, подновляться, и не один раз. Если окажется, что по совокупности особенностей техники исполнения икона должна быть отнесена все же к XV веку, то можно полагать, она является очень близким к оригиналу „списком” с более древнего образца, что практиковалось по отношению к особо чтимым реликвиям. На этом основании, но, разумеется, лишь предположительно она здесь и упоминается.
Архангельский собор. 70-80-е гг. XV в. План
Вторая половина XIII и XIV век не оставили особого следа в развитии культуры и искусства Рязани. Непрестанные вражеские набеги и грабежи сделали бессмысленным всякое капитальное строительство; обнищание не позволяло заниматься искусством. „Сий бо град Резань и земля Резанская изменися доброта ея, и отиде слава ея, и не бе в ней ничто благо видети – токмо дым и пепел”, – сокрушался летописец в одной из русских повестей XIII-XIV веков. Только в конце XIV века при великом князе Олеге Ивановиче началось постепенное, хотя и медленное, возрождение культуры края.
Тяга к искусству не угасла в народе. Об этом свидетельствует, например, миниатюра с полуфигурным Деисусом на дарованной грамоте Олега Ивановича Ольгову монастырю. Особых художественных достоинств в ней отметить нельзя, может быть, кроме портрета монаха, написанного реалистично, с экспрессией.
В Загорском музее находятся две сохранившиеся иконки мелкой пластики из Рязани (XIV в.) на камне и на шифере: „Христос” и „Св.Борис и Глеб” (на обороте св. Федор, Николай и Григорий). Это – попытка возродить технические навыки и школу ремесла начала XIII века. Но без порыва вдохновения, присущего подлинному искусству. Впрочем, мастер в первой иконе, как бы продолжая стремление рязанской школы XII – первой половины XIII века к реализму, отходит от канонических „изводов” и изображает фигуру и лик Христа просто и выразительно.
В четырнадцатом веке можно отметить расцвет литературы Рязани, который как бы продолжил традиции более ранних, хотя и известных нам в поздних списках, рязанских повестей: „Сказания о перенесении в град Рязань св. иконы Николы Заразского”, „Повести о разорении Рязани Батыем” и „Повести о Евпатии Коловрате”. В конце XIV века также был создан замечательный литературный памятник – „Слово о великом князе Дмитрее Ивановиче и брате его князе Владимире Андреевиче писание Софониа старца рязанца” („Задонщина”). Широкое распространение в народе в окрестностях Солотчинского монастыря устной версии знаменитой „Повести о князе Петре и девице Февронии” уже вызывало предположение, что она тоже была написана в Рязани (обычно датируется XV в.).
В начале XV века женитьба сына Олега Ивановича Федора на дочери Дмитрия Донского Софье закрепила тесные связи Рязани с Москвой.
В это время в городе начинают строить каменные здания. В начале века был возведен Успенский собор, законченный до 1427 года, когда в нем был похоронен великий князь Федор Ольгович. Рязанский Успенский собор – подражание московскому (постройки 1326 г.) не только в названии, но и в общей композиции. Он был в плане квадратным, по шести сажен в длину и ширину. В нем было три притвора и три апсиды, одна глава, под куполом – четыре столба. Одновременно его, вероятно, можно считать как бы упрощенным воспроизведением знаменитого в свое время Спасского храма Старой Рязани, о котором говорилось выше. В Успенском соборе XV века были захоронены и все последующие князья и княгини Рязани.
Собор многократно перестраивали в последующие века, что изменило его до неузнаваемости. Однако ширина его по-прежнему равна шести саженям, а в боковых его стенах и апсидах сохранилась древняя кладка XV века и даже древний профиль его цоколя, обнаруженные известным исследователем древнерусского зодчества Н. Н. Ворониным. Во время последних реставрационных работ их открыли. В XVIII веке собор переименовали в Христорождественский.
Другой каменный собор Рязанского кремля – Архангельский – в 1532 году уже существовал, так как по сохранившимся записям епископ Иона подарил тогда собору колокол. Перестроенный в верхней части после пожара 1647 года (верх стен, столбов, арки, своды, барабан главы), а также частично внизу (порталы, апсиды, местами облицовка стен), он все же сохранил в нижней части древнюю кладку. Его первоначальный цоколь сейчас ушел глубоко в землю.
Датировка собора вызывала различные суждения. Однако, как бы ни хотелось отнести его постройку к началу XVI века, это, по-видимому, невозможно, так как начало XVI века было для Рязанского княжества периодом тяжелого кризиса. С 1500 года в Рязани „правил” младенец – князь Иван. В 1503 году треть княжества отошла к Москве, и московский великий князь Иван III уже официально назывался „князем рязанским”. В Рязани не было тогда ни средств, ни сил, ни соответствующей обстановки для столь торжественного по средневековым понятиям государственного акта, каким в ту эпоху обычно считалась закладка каменного храма на княжеском дворе. После совершеннолетия (1515 г.) рязанский князь Иван был вовлечен в сложную сеть политической борьбы и интриг с целью сохранения и княжества, и его самостоятельности. Князь был посажен в тюрьму, а княжество в 1520 году упразднено. Естественно, что заниматься строительством князь не мог. Назначенный из Москвы наместник тоже не стал бы строить собор в городе, из которого тогда всех выселяли. Епископ Иона был занят возведением в кремле своих каменных палат и церкви Иоанна Предтечи, а кроме того, еще и перестраивал Борисоглебский собор. Предположить, что он одновременно затеял постройку в кремле еще одного собора, при наличии Успенского, трудно.
В противоположность началу XVI века последняя четверть XV века была блестящей, как бы предсмертной вспышкой славы Рязани. После женитьбы князя Ивана III на византийской принцессе Софии Палеолог, Москва зажила роскошной жизнью. Сестра Ивана III рязанская княгиня Анна стремилась придать и жизни в Рязани столь же пышный и торжественный характер. Это, видимо, поощрял и назначенный в 1472 году, после приезда Софии Палеолог, епископ Рязани Феодосий. Когда в Москве начали строить Успенский собор – усыпальницу епископов, вполне вероятно, что Феодосий стал инициатором постройки и в Рязани усыпальницы епископов – Архангельского собора. В нем он и был в 1481 году похоронен, как и следующий за ним епископ.
Некоторые особенности композиции Архангельского собора также дают возможность уверенно датировать его XV веком. Может быть, в подражание собору Троице-Сергиевой лавры (1422) в нем сдвинуты к востоку столбы. Это новинка того времени. Возможно, в подражание собору Андроникова монастыря (1427) в нем установлены крестчатые столбы. Как и в соборе Троице-Сергиевой лавры, в нем не было внутренних лопаток против столбов.
Тяги, которые были в основании закомар рязанского собора, также не чужды зодчеству России XV века. Укажем на тягу простейшей формы в соборе лавры, в Духовской церкви там же (несколько пониженная и декоративно развитая), в соборе Богоявленского монастыря, в Московском Кремле, в соборе Ферапонтова монастыря (декоративно развитая), строившихся, быть может, почти одновременно с собором в Рязани, в соборе Рождественского монастыря в Москве. Возможно, форму тяги подсказали уже в 1475 году Аристотель Фиораванти и его подручные, которых княгиня Анна могла пригласить в Рязань.
Архангельский собор, уже сейчас частично отреставрированный, в дальнейшем станет еще более значительным в ансамбле Рязанского кремля.
В XV столетии наступило подлинное возрождение культуры и искусства Рязани. Это выразилось не только в каменном, но и в деревянном зодчестве, примером которого был кремль Переяславля-Рязанского с его одиннадцатью (не считая Глебовской, каменной) башнями, высотой до 17,5 метра да еще увенчанных дозорными шатрами, как и башни острога Верхнего посада.
Значительны были достижения рязанцев во многих видах искусства. Возможно, к ранним годам XV века относится небольшая резная икона „Св. Борис и Глеб” в рамке с овальным завершением, украшенной серебряной сканью. Этим веком датируется и другая икона мелкой пластики того же сюжета, но прорезного литья, из красной меди. Это был уже новый вид рязанской пластики. Фигуры здесь полны экспрессии, живо переданы движения рук, особенно у Глеба, одежды развеваются на ветру. Трактовка лиц индивидуализирована. Поступь лошадей четкая и энергичная. Влияние эпохи сказывается в большей утонченности образов. Однако особенности иконографии св. Бориса и Глеба, пожалуй, говорят в пользу сравнительно ранней даты этой иконы, так как св. Борис представлен здесь еще с мечом. В XII-XIII веках их обычно изображали с крестами и мечами (в стоящих фигурках так же и в последующие столетия), а в XIV-XV веках при изображении их всадниками – с копьями.
Особым видом искусства была резьба по дереву. Сохранился резной складень из 7 створок (15 членений) из Спасского монастыря с полным деисусным чином, иконой „Знамение”, с праздниками и пророками. В трактовке фигур здесь есть налет манерности, чувствуется утрата реалистических тенденций рязанского искусства прошлых веков. Все же утонченность и изящество искусно вырезанных фигур впечатляют и напоминают своеобразие живописи того времени. В этом складне еще чувствуется стремление к индивидуализации типов, которое здесь выражено, пожалуй, лишь в особенностях прически и разными пропорциями голов изображенных, которые в одних случаях утрированно малы, в других – резко увеличены.
В Архангельском соборе было немало древних икон. Замечательна икона „Благовещение” XV века, в которой как бы ощущается влияние школы Рублева. Не менее интересна икона „Никола Зарайский” (XV в.), в которой, впрочем, очевидны архаичные черты (в то время писали уже „Зарайский” вместо древнего „Заразский”).
Больших успехов достигло в Рязани XV века золотошвейное искусство. Интересны голубая пелена с четырьмя апостолами и Одигитрией и „Евхаристия – пелена 1485 года со сценами из Нового завета по кайме, шитая княгиней Анной серебряными нитями и шелком по красной тафте. Цвета вышивки вызывают ощущение гармоничного единства. Изящны тонко очерченные фигуры и лица.
В XV веке город значительно вырос. К западу от кремля между Лыбедью и Трубежем располагался Верхний, или Большой, острог, который почти доходил до Владычной слободы с её Старым острогом. Большой острог примыкал непосредственно к кремлю. Вдоль Лыбеди, на ее крутом берегу, чуть ниже современной улицы Подбельского стояли девять башен. Из них две были проезжими: Большие Лыбедные ворота возле кремля и Малые Лыбедные – в конце острога. В поперечной западной стене было четыре башни и в середине – Московские ворота. Вдоль высокого берега Трубежа находились четыре башни и Водяные ворота. Между Большим и Старым острогом ютился Черный посад. У подножия кремля к югу, за Лыбедью, находился старый торг, за ним – Нижний посад.
Каменное зодчество развивалось в XV веке не только в самом Переяславле-Рязанском. Застраивался каменными зданиями и Солотчинский монастырь.
Возможно, в конце того же века или в начале следующего был построен сохранившийся и сейчас, однако перестроенный в XVII веке, Рождественский собор, упоминаемый в описи монастыря 1598 года. По записи 1618 года известно, что он обвалился и „стоит без пения”. Последняя приписка говорит о том, что собор обрушился не полностью. Действительно, и сейчас на северном и южном фасадах заметен на половине высоты собора уступ его стены, может быть, отмечающий границу первоначальной кладки. Ниже этого уступа, рядом с окнами, пробитыми в XVII веке, можно отыскать заложенные новой кладкой щелевидные окна XVI века, а также следы срубленных полувалов первоначальных уступчатых порталов. Верх собора и свод его перекрывающий – XVII века. Первоначальную планировку собора и предполагаемое наличие столбов может выяснить только дальнейшее исследование.
Возможно, в XV веке строилась высокая, столпообразная „под колоколы” Покровская церковь монастыря, возведенная на месте деревянной, над захоронением великого князя рязанского Олега Ивановича и его супруги Ефросинии.
Солотчинский монастырь. План:
1 – Рождественский собор; 2 – церковь св. Духа с трапезной палатой; 3 – церковь Алексея митрополита (разобрана); 4 – настоятельский корпус; 5 – кельи; 6 – Святые ворота с церковью Иоанна Предтечи; 7-служебные ворота ; 8 – стены и башни
Несколько позднее, в XVI веке, была построена Алексеевская шатровая церковь, разобранная в XIX веке. В XVI веке шатровый каменный храм „Никола-Долгошея был возведен и во Владычной слободе Переяславля, к западу от Борисоглебского собора.
В XVI веке епископия переехала из Старого острога в кремль Переяславля. Епископ Иона построил себе на бывшем княжеском дворе каменные палаты и церковь Иоанна Предтечи, остатки стен которой частично сохранились в здании, где теперь находится краеведческий музей.
Предыдущая глава: Рязань – страницы истории (часть II)
Следующая глава: Рязань – страницы истории (часть IV)